Уже шесть лет прошло с тех пор, как, повинуясь безотчётному порыву, вызванному отсутствием мощей Николая Чудотворца в Турции, в храме города Миры Ликийские, я отправилась в паломническую поездку в итальянский Бари, где эти мощи хранятся в течение последних нескольких веков. Тогда всё сложилось. И хотя в поездке мне и моим спутникам пришлось столкнуться с массой трудностей, два чудесных дня в Бари наполнили мою душу неизъяснимой радостью и покоем.
Новость о том, что мощи святителя Николая в мае прибудут из Италии в Москву, а затем их перевезут в Петербург, поначалу не слишком взволновала меня. Но чем стремительнее сокращался срок их пребывания в российской столице, тем сильнее сгущалась в сердце тоска.
– Давай слетаем в Москву! – предложила подруга.
Не раздумывая ни минуты, я согласно кивнула.
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. НА УГЛУ У ПАТРИАРШИХ
Первым встреченным нами в Москве человеком, если не считать сотрудников Внуково, стал Гусман. Только не ветеран движения КВН Юлий Гусман, а его брат, известный журналист Михаил. Бодро шагая по Спиридоновке, аккурат в районе между греческим и корейским посольствами, мы буквально наткнулись на Михаила Соломоновича, провожающего до дому до хаты небольшую группу корейских товарищей. Улица была пустынной, и мой именитый коллега снисходительно улыбнулся, заметив, что мы застыли как вкопанные с дорожными сумками в руках.
– Это Москва, детка! – сказала я себе. – Ничего удивительного.
Устроившись, побросали вещи и пошли побродить по старой Москве. Со Спиридоновки скоро свернули в Малый Патриарший переулок, а затем оказались в одном из красивейших уголков столицы – Ермолаевском переулке. Волшебный пруд с парой белоснежных лебедей был оккупирован людьми в болотных сапогах и брезентовых фартуках – они чинили фонтан напротив чайного домика. У памятника Ивану Андреевичу Крылову, окружённому бронзовыми барельефами со сценками из его знаменитых басен, лежали увядшие гвоздики. А по самому баснописцу сосредоточенно ползали двое подростков лет двенадцати. Один из них, белоголовый мальчуган с очаровательной улыбкой, забрался Крылову на бронзовые колени.
– Пацаны, слезьте, пожалуйста, – попросила юных альпинистов подруга. – Вот ты, например, чего к Крылову на колени уселся? Он что, твой дедушка?
– Крылов не мой дедушка, – ответил парнишка с достоинством. – Моя бабушка – Алина Покровская. Вы фильм «Офицеры» видели? Ладно, Никит, слезай уже.
Мы поговорили с внуком Покровской, которую я обожаю с детства, ещё минут пять. Он рассказал, что бабушке 75 лет, что она по-прежнему служит в театре, что рядом на скамейке сидит его папа («Видите, вон тот, с бородой!»), и добавил, что непременно передаст бабуле горячий привет от поклонниц её таланта.
После чего мы ненадолго примкнули к экскурсионной группке и прослушали лекцию на тему «Булгаковская Москва». Тут пришёл юноша с горящим взором, положил на землю шляпу со следами мелочи на дне и стал громко декламировать что-то из Арсения Тарковского. Мне захотелось напомнить молодому человеку, что Тарковский синонимичен тишине, но тут я наткнулась взглядом на знак «Запрещено разговаривать с неизвестными» и раздумала вступать с чтецом в диалог. Тем более, что в этот момент пришло сообщение от приятельницы из Стерлитамака в ответ на посланное мной фото с Патриарших: «Аккуратно переходи трамвайные пути!».
Между прочим, трамваев на Патриарших нет и в помине.
ДЕНЬ ВТОРОЙ. С ЧЕГО НАЧИНАЕТСЯ ОЧЕРЕДЬ
Весь вечер накануне нашего похода в храм Христа Спасителя подруга провела в сетях. Выяснила, что для того, чтобы встать в очередь к мощам Николая Чудотворца, нужно доехать до станции метро «Фрунзенская». Утром мы двинулись в путь. На Фрунзенской набережной стояла многокилометровая очередь, голова которой убегала куда-то далеко за Крымский мост. Минут пятнадцать мы очень быстрым шагом шли в противоположном направлении, чтобы отыскать её хвост. А дальше судьба наша была предрешена. Отсечённые от городского пространства гранитной набережной Москвы-реки с одной стороны и металлическими ограждениями и чередой автобусов – с другой, мы стали медленно продвигаться вперёд. Интернет оптимистично обещал четыре с половиной, максимум шесть часов ожидания. Два с половиной литра питьевой воды и упаковка ржаных хлебцев должны были утолить наши жажду и голод.
Сначала очередь двигалась довольно бойко, но потом это движение практически застопорилось. С небес отчаянно жарило солнце, многие достали зонты, чтобы скрыться от его жгучих лучей. Полицейские и служащие Росгвардии зорко следили за порядком. Впрочем, желающих втиснуться в очередь без очереди почти не было, за исключением двух несознательных гражданок с силиконовыми губами. Два, три, четыре, пять часов прошли в тягучих переходах от одного пропускного пункта до другого. На шестом часу ожидания кончились хлебцы. После восьмого часа на Пречистенской набережной всё чаще наряду с биотуалетами стали попадаться лотки с напитками, мороженым и пирожками. На девятом часу ожидания мы не утерпели и съели по пирожку.
Крымский и Патриарший мосты уже остались далеко позади, нашему взору открылись купола храма Христа Спасителя, когда небо внезапно затянули свинцовые тучи.
Мы были почти у цели. Вдруг разразился страшный ливень. Казалось, кто-то с силой швыряет в нас, стоящих у входа в церковный двор, целые пригоршни воды. Зонт и куртка с капюшоном нас, конечно же, не спасли. Промокнув до нитки, мы вместе с толпой таких же промокших и продрогших людей стоически ожидали заветного мига. Все акафисты были прочитаны, все молитвы произнесены. Наконец, рука последнего полицейского отодвинула ограждение, и по мокрым от дождя ступеням мы вошли в храм.
(Продолжение статьи вы можете прочитать в газете “Стерлитамакский рабочий” от 18 июля 2017 года)Марина ВОРОНОВА